Третий Вавилон
ИД Building и журнал ARX приступили к реализации медиа-проекта по промоушену рынка высотного строительства. Конференция «Высотное строительство в Москве и России: Взгляд в будущее», прошедшая первого марта в Москве, стала первой акцией проекта. На ней побывала наш корреспондент – Ольга Орлова.
О высотном будущем столицы в качестве преамбулы к докладам выступающих рассказал главный архитектор Москвы Александр Кузьмин. Высотная застройка Москвы ведется, как он сказал, по принципу кратера: запрет на высотное строительство в центре, взрыв диаграммы силуэта в районе 4-го транспортного кольца и спад к инвестиционно непривлекательным окраинам. Известно, что в рамках реализации программы «Новое кольцо Москвы», выделено 60 зон. При этом очередь из инвесторов, заинтересованных в строительстве высоток на этих территориях, насчитывает 140 названий. Но не все, как утверждает Кузьмин, способны оценить масштаб ответственности. В результате некоторые из начатых объектов приходится «замораживать». Ситуация усугубляется отсутствием нормативов по высотному строительству в столице. Для каждого здания, как сказал глава Москомархитектуры, «свой джентльменский набор». При этом новые требования могут предъявляться на стадии проектирования и даже строительства. Так, в частности, в столице появляются архитектурные курьезы. Но, по замечанию Александра Кузьмина, Москва – город многоликий. «Это в Питере, – как пошутил главный архитектор столицы, – прежде чем что-либо начертить, надо одеть смокинг».
Лондонец Билл Прайс, директор WSP Conculting Engineers, принимавший участие в проектах Башни Свободы и Heast Tower (Нью-Йорк) Torre Mayor (Мексика) и других, рассказывая о технологии строительства высотных сооружений и вопросах безопасности, особо подчеркнул значение вклада, который может сегодня внести инженерное искусство в архитектурное проектирование. Из подборки материалов, посвященных теме высотного строительства в последнем журнале ARX (это также часть глобального медиа-проекта), известно, что фасады Heast Tower, расшитые диагонально перекрещенными стальными балками, это не столько артистичный жест лорда Фостера, сколько инженерное решение, учитывающее геометрию треугольника как наиболее стабильную и жесткую.
Третий Вавилон
Француз Жан Пистр, президент Valode & Pistre, на примере проектов своей компании для Екатеринбурга рассказал о возможностях развития высотного строительства в России (показателен выбор нестоличного мегаполиса). Несмотря на озвученные в выступлении Александра Кузьмина данные опроса москвичей, согласно которым 15% из них с радостью поселились бы в высотке, г-н Пистр исходил из ситуации отрицательного отношения к небоскребам в обществе. Но отмечал градостроительное и имиджевое значение высотных сооружений и призывал нивелировать возможные негативные влияния на окружающую среду посредством образности и символизма, которые кроме всего прочего могут стать архитектурными ресурсами выражения национальной идентичности. Так при проектировании екатеринбургских высоток французы использовали образы двух воинов, окрестив получившуюся пару небоскребов при въезде в Екатеринбург «стражами Урала», и ставшую уже культурным символом России башню Татлина. Во французских проектах прочитывались более простые образы – цветок лилии, скала, парус, маяк.
Российский архитектор Сергей Скуратов рассказал на конференции о своем опыте проектирования комплекса высоток на улице Мосфильмовская (Москва). Его образ – танцующие пары. Их две. Вихреобразная динамическая композиция скрученных винтом сооружений перекликается с «танцующим у моря», как его назвали в журнале ARX, зданием Turning Torso (Швеция, г. Мальмо) Сантьяго Калатравы. Но неполный – в московском варианте – винт башен создает ощущение «ввинчивания в небо», легкого поворота головы «танцующих» в сторону центра Москвы (в целях оптимизации видовых сценариев и лучшей инсоляции квартир). «Одежда» зданий – иррациональная нерегулярная структура с рельефным чередованием матового и темного стекла и усветлением фасадов кверху. Однако, как выяснилось в ходе обсуждения доклада, после расчета, переводящего эту сложную «эмоционально выстраданную» архитектором образность в стоимость затрат на строительство кв. м (более 3,5 тыс. $), началась типичная, по словам российских выступающих, для нашей страны история переделок и компромиссов. «Надо быть, наверно, меценатом и очень ценить архитектуру, чтобы согласиться на сторительство подобных зданий», – сказал Сергей Скуратов. В следующем докладе Тимура Баткина, заместителя гендиректора Дон-Строй (заказчика комплекса на Мосфильмовской), архитектура среди перечисленных факторов прибыльности зданий и в самом деле не значилась, скорее была обозначена в качестве дотационной.
Строительство высотки – это сегодня и всегда, как то свидетельствует мифологически зафиксированный опыт человечества, сложная прежде всего коммуникативная задача. Западные коллеги даже поделились бытующим у них принципом 4 «С»: codes, clients, consultants, contractors. То есть от того, насколько проработаны кодексы по высотному строительству и насколько быстро и конструктивно на их основании могут договориться об общих целях клиенты, консультанты и контракторы (подрядчики) зависит сегодня эффективность высотного строительства. Образ Нового Вавилона, обкатанный во втором номере журнала ARX при разборе всемирно известных уже построенных небоскребов, а также опыт западных коллег, представленный в рамках прошедшей конференции, показывает, что на Западе властям и разнопрофильным профессионалам договариваться между собой удается. В России, судя по всему, дело пока обстоит сложнее, как в плане нормативных документов, так и в плане профессиональной коммуникации.